Как Ростовцев без документов оказался главным тренером российских биатлонистов
На фото: Павел Ростовцев
Информация о том, что Ростовцев приступил к работе в СБР, датированная первым рабочим днем после новогодних каникул, подтвердила ту, что гуляла в информационном пространстве еще до праздников. Приняв официальное звучание, не внесла ясность: к работе вроде приступил, а министерством спорта еще не утвержден. Документы, как говорит президент СБР Виктор Майгуров, только готовят. А почему тогда уже работает? Сам Павел Ростовцев говорит: назначение подтверждаю.
Эта должность главного тренера сборной России в биатлоне была. Но оказалась вакантной еще в мае 2021 года, тогда здоровье подвело Валерия Польховского. Правда, и Польховский пришел главным весьма своеобразно: после внеочередной смены власти в СБР. Тогда Виктор Майгуров возглавил организацию вместо Владимира Драчева на фоне серии скандалов. И, когда Польховский официально стал главным тренером, со сборными уже работали Шашилов и Каминский, предложенные еще прежним президентом. А Польховский видел на их месте других специалистов.
Что называется, по факту, конфликтов между главным и старшими тренерами в предолимпийском сезоне не было. Правда, в комментариях после провальных стартов уши разногласий торчали. Как конкретно главный тренер взаимодействует со старшими, понять было сложно.
На вопрос, контролировал ли он планы подготовки, например, к чемпионату мира, главный тренер отвечал, что Шашилов и Каминский составили план, а он только высказал пожелания. «Прислушались к ним или нет – сложно сказать. Я сам был в это время на чемпионате Европы и не мог здесь ничего контролировать».
А во время чемпионата мира в Поклюке Валерий Польховский был госпитализирован. В СБР заявили, что причиной стали коронавирус, которым специалист переболел в начале года, и неудачное выступление команды. Тогда же президент СБР Виктор Майгуров объявил, что с 1 июня должность главного тренера станет вакантной. «Вопросами методической подготовки команд занимаются непосредственно тренеры сборных. Вопросами логистики – начальники команд. Я, в свою очередь, координирую их действия». На этом все и застыло.
Так оно, застывшее, и работало. На Олимпийских играх сборная команда выступала без главного тренера, за команды отвечали старшие тренеры Михаил Шашилов и Юрий Каминский. Переживаний и до, и во время Олимпийских игр было много, но они точно не касались пустующего кресла главного тренера.
Перед новыми выборами, которые проходили нервно и не сразу из-за борьбы двух кандидатов – Виктора Майгурова и Алексея Нуждова – тема главного тренера вновь всплывала и уплывала.
Что любопытно, сам последний главный тренер Валерий Польховский говорил об отсутствии претендента на эту роль: того, кто может объединить все команды, то есть всех тренеров, работающих на результат сборной, связать все звенья в одну цепочку, не видно. И что человека на подобную должность нужно готовить – руководитель столь высокого уровня должен идти в ногу с СБР, обладать авторитетом, мыслить в интересах всего биатлона России. В конце концов, не просто же так позиция главного тренера прописана в инструкциях Министерства спорта.
Высказывались и тогда, как и сейчас, многие специалисты: нужен или не нужен главный? Помогает или усложняет взаимодействие? Снимает напряжение с тренеров, непосредственно работающих с командами сборной, или наоборот – порождает конфликты?
Все эти вопросы актуальны и сегодня, потому что не сформулировано основное: главный – это кто? Тот, кто определяет методику и говорит: делаем так! Или тот, кто занимается логистикой, крепкий и хваткий администратор?
Алексей Нуждов, еще в роли претендента на пост руководителя СБР, говорил о необходимости главного тренера: это тот самый специалист, который формирует команду подчиненных. И именно он, а не президент или кто-то из авторитетных людей биатлона, подбирает и остальных тренеров, то есть должна быть единая вертикаль.
Много сторонников и у Дмитрия Васильева, который считает, что нужен не главный тренер, а генеральный менеджер национальных команд. Старшие тренеры вполне в состоянии справиться с командами и контролировать процесс подготовки. И они – внутри команды, отвечают за методическую часть, могут оперативно вносить изменения. А административная нагрузка – это как раз работа менеджера сборных.
Президент СБР Виктор Майгуров сегодня говорит, что вопрос формирования штата сотрудников Союза находится в его личной компетенции. Но он советовался с коллегами, а с Ростовцевым знаком больше 30 лет, видел его в роли и спортсмена, и руководителя, и тренера. И считает лучшей кандидатурой на место главного, пустующее два года.
Вопрос этот – быть или не быть в биатлоне главному тренеру, может быть, и не самый актуальный в сложившихся для биатлона России условиях. Без международных стартов, с пока еще туманной перспективой. Сборной у нас сегодня нет, все спортсмены работают в разных тренерских группах. Но, если паузу в стартах на мировом уровне считать тем самым «окном возможностей», позволяющим после возвращения не только вернуться на высокий уровень, но и сделать шаг вперед, то найти работающую формулу вертикали тренерского управления важно.
Да, в конце концов, есть и регламент Минспорта. Должность главного тренера предусмотрена, почему к ней не вернуться? Вот только, зачем начинать поиски вертикали надо таким странным образом? И сразу же подставлять «лучшего кандидата»? Нельзя было сначала отправить в министерство спорта документы для утверждения Павла Ростовцева в должности, а потом, если все будет подписано, объявлять о назначении?
